Смерть на Ниле [= Убийство на пароходе 'Карнак'] - Агата Кристи

– Подумайте, мсье Дойль. Может быть, у нее были враги. Можетбыть, у кого-то были с ней старые счеты.

Снова Симон беспомощно покачал головой.

– Все это кажется мне чудовищным, невероятным. У нее былжених, лорд. Она его обидела, когда вышла за меня, но трудно представить себелощеного типа вроде Уиндлешэма в роли убийцы. Да, кроме того, он находится затысячи миль отсюда. Или старый сэр Джордж Вуд. Он возненавидел Линнет за то,что она перестроила его дом по своему вкусу. Но сэр Джордж Вуд остался вЛондоне.

– Пожалуйста, мсье Дойль, – заговорил Пуаро очень серьезно.

– В первый день путешествия на «Карнаке» я говорил с вашейженой, и разговор этот произвел на меня впечатление. Она была подавлена,удручена. Она говорила – пожалуйста, слушайте внимательно, – что все кругомненавидят ее. Она чувствовала себя неспокойно, неуверенно, всюду ей мерещилисьвраги.

– Она очень огорчилась, встретив Джекки на борту парохода. Ятоже, – сказал Симон.

– Правильно, – продолжал Пуаро, – но это не дает ключа к еесловам. Когда она говорила, что окружена врагами, конечно, она преувеличивала,однако, я уверен, она имела в виду не только одну мадемуазель де Бель – форт.

– Возможно, вы правы, – согласился Симон, – но мне кажется,я знаю, в чем дело. Ее напугала какая-то фамилия в списке пассажиров.

– Фамилия в списке пассажиров? Какая фамилия?

– Понимаете, она не назвала ее. Честно говоря, я не проявилдостаточного интереса. Я был слишком занят историей с Жаклиной, а насколько японимаю, Линнет говорила о каких-то деловых людях, которые разоряются пристолкновении с более удачливыми дельцами, и о том, как ей неприятно встречатьсяс теми, кто разорился когда-то по вине ее отца. Я не знаю подробно историюсемьи Линнет, но, по-моему, мать ее была дочерью миллионера. А отец простосостоятельным человеком. Однако после женитьбы он стал играть на бирже иличто-то в этом роде. Конечно, в делах кто-то богатеет, а кто-то разоряется. Мнекажется, на этом пароходе есть человек, отец которого был конкурентом отцаЛиннет и разорен им. Я помню, как Линнет сказала: «Ужасно, когда люди ненавидяттебя, даже будучи незнакомы с тобой».

– Так, – задумчиво проговорил Пуаро, – это объясняет еенастроение в тот вечер. Впервые в жизни она почувствовала, что наследство несетс собой не только радости, но и бремя. Вы вполне уверены, мсье Дойль, она неназвала фамилии?

– Я просто не обратил внимания, – отвечал Симон огорченно.

– Я сказал ей что-то вроде: в наше время никто не вспоминаето родителях. Жизнь слишком быстротечна.

– Позвольте мне высказать одно предположение, – церемоннопопросил доктор Бесснер.

– На пароходе есть один молодой человек, который враждебноотносился к мадам Дойль.

– Вы имеете в виду Фергюсона? – спросил Пуаро.

– Да. Он не раз высказывался враждебно о мадам Дойль.

– Как бы нам разузнать все о нем? – заволновался Симон.

– Полковник Рэйс и я допросим всех пассажиров, – ответилПуаро.

– До тех пор, пока мы не выслушаем всех до единого, было бынеразумно делать какие-либо выводы. Прежде всего нам следует выслушатьгорничную. Мы можем это проделать здесь. Присутствие мсье Дойля может помочьнам. Мадам имела при себе драгоценности?

– Нитку жемчуга, – сказал Симон, – по словам Линнет, онастоит около пятидесяти тысяч. Боже, неужели из-за проклятого жемчуга…

– Ограбление является одним из возможных мотивов, – сказалПуаро.

– Однако пока что этот мотив кажется мне мало вероятным. Ну,это мы увидим. Итак, пусть позовут горничную.

Луиза Бурже оказалась той самой яркой латиноамериканкой,которую однажды приметил Пуаро. Она была заплаканной и казалась испуганной.Однако в лице ее угадывались хитрость и скрытность. И это сразу насторожилоПуаро.

– Вы Луиза Бурже?

– Да.

– Когда в последний раз вы видели мадам Дойль живой?

– Прошлой ночью, мсье. Точное время назвать я не могу. Япришла, чтобы помочь ей раздеться.

– Сколько было времени?

– Около одиннадцати, должно быть. Я не знаю точно. Я помогламадам раздеться и уложила ее в постель, потом я ушла.

– Сколько это заняло времени?

– Минут десять. Мадам очень устала. Она попросила меня передуходом погасить свет.

– Что вы делали после того, как вышли из каюты?

– Я пошла к себе, мсье, моя каюта находится на нижнейпалубе.

– Может быть, вы видели или слышали что-нибудь такое, чтомогло бы помочь нам?

– Но каким же образом, мсье?

– Это вы должны сообщить нам, мадемуазель, а не мы вам, –возразил Пуаро.

Она искоса взглянула на него.

– Но ведь, мсье, я была внизу. Как же я могла видеть илислышать что-нибудь? Моя каюта находится на другой палубе. Я просто физически немогла ничего услышать или увидеть. Конечно, если бы у меня была бессонница и явдруг вздумала бы подняться по лестнице, тогда, возможно, я и увидела быубийцу, это чудовище, когда он выходил из каюты мадам, но поскольку…

Она повернулась к Симону и умоляюще протянула к нему руки:

– Мсье, я прошу вас, вы видите, что они со мной делают! Чтоя могу сказать?

– Дитя мое, – отвечал Симон смущенно.

– Не глупите. Вы ничего не видели и не слышали, все этопонимают. Не волнуйтесь, вас никто не обидит. Я позабочусь о вас. Вы ни в чемне виноваты.

– Мсье так добр, – пробормотала Луиза и скромно потупилась.

– Таким образом, – нетерпеливо спросил Рэйс, – вы ничего невидели и не слышали?

– Да, именно так, мсье.

– И вы не знаете никого на этом пароходе, кто бы желал злавашей госпоже.

Неожиданно Луиза вдруг закивала головой и взволнованнозаговорила

–

– Да, я знаю. На этот вопрос я могу прямо ответить: да.

– Вы имеете в виду мадемуазель де Бельфорт? – спросил Пуаро.

– Она, конечно. Но я говорила не о ней. На этом пароходеесть еще один человек, который ненавидит мадам за то зло, которое она емупричинила.

– Боже! – закричал Симон.